Переход в систему координат шестого технологического уклада является драйвером трансформации устройства и функционирования социально-экономических систем. Особенностью новой технологической парадигмы выступает, прежде всего, конвергенция нано-, био-, информационных и когнитивных технологий. Это позволяет с уверенностью говорить о том, что внедрение новых технологических подходов влечет за собой и перемены в повседневной жизнедеятельности социальных структур.
Исследования [1; 2; 3] показывают, что с внедрением новой технологической парадигмы общество ожидают перемены жизнедеятельности, детерминированные возрастающей ролью «искусственного интеллекта» (автоматизация процессов ускоренного принятия решений на основе анализа больших данных); цифровой трансформацией всех сфер экономической и социальной деятельности общества (изменение моделей производства, потребления, управления и взаимодействия людей); внедрением интеллектуальных систем хозяйствования (развитие систем хозяйствования, способных к самообучению и адаптации, что меняет представления о технологических процессах и автоматизации); внедрением биотехнологического подхода к организации производственных систем (создание принципиального новых материалов и продуктов, источников энергии и др.).
Качественные изменения технологий функционирования систем сопровождаются как позитивными, так и негативными эффектами. Вероятность появления негативных эффектов от внедрения инноваций принято называть рисками. В целом риск можно характеризовать как полиаспектное нежелательное явление, появление которого сопряжено с деятельностью и наделено следующими качествами: 1) неопределенность (риск существует в ситуации, когда возможны различные сценарии развития события); 2) вероятностное нанесение ущерба системе, относительно которой оцениваются альтернативные варианты; 3) наличие рефлексирующего субъекта; 4) принадлежность к осуществлению деятельности и существование только в связи с определенными интересами рискующего субъекта [4; 5].
Здравоохранение, как одна из организационных форм деятельности государства, является основополагающей системой Российской Федерации, охватывающей своим функционированием все население страны. Говоря иначе, трансформация системы здравоохранения, инициированная Указом Президента России «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года»1, наделена высокой вероятностью возникновения рисков. В данном случае речь идет о возникновении неблагоприятных ситуаций, обусловленных переменами в деятельности социума, что позволяет рассматривать их как социальное явление – социальный риск.
Социальные риски, возникновение которых вероятно в ходе реформирования системы здравоохранения, детерминированы сменой технологической парадигмы медицинской деятельности, что, в свою очередь, дает основание говорить о новом для России явлении – электронном здравоохранении. По вопросу электронного здравоохранения Минздрав России2 придерживается следующих диспозиций. «Искусственный интеллект» будет применяться для автоматизации процессов, оптимизации ресурсов, обнаружения аномалий и предоставления аналитической информации для поддержки принятия управленческих и иных решений в сфере здравоохранения. Технологии работы с большими данными обеспечат возможность использования предиктивного моделирования при разработке лекарственных препаратов и совершенствовании методов лечения пациентов. Анализ больших данных также позволит повысить точность планирования клинических исследований. Технологии беспроводной связи в контексте платформ технологического управления будут использоваться для связи между различными устройствами и системами, отраслевые цифровые технологии найдут применение в рамках домена «Здравоохранение».
Анализ работ3 [6; 7; 8] позволил нам выделить и систематизировать основные социальные риски внедрения электронного здравоохранения – это 1) биотехнологические риски; 2) инфодемия и дезинформация; 3) риск «человеческого капитала» медицинского работника.
В ходе исследования реальной практики осуществления медицинской деятельности было установлено, что появление биотехнологических рисков обусловлено тем, что не все медицинские специалисты одинаково владеют цифровыми технологиями. Недостаточный уровень знаний и навыков может привести к снижению результативности использования систем электронного здравоохранения, ошибкам в работе и, как следствие, снижению качества медицинской помощи. Для медицинских работников становятся актуальными профессиональные компетенции, позволяющие использовать информационно-коммуникационные технологии в профессиональной деятельности при соблюдении правил информационной безопасности.
Не менее существенным социальным риском цифровизации здравоохранения является риск инфодемии и дезинформации. Всемирная организация здравоохранения распространение ложной или искаженной информации в сети классифицирует как инфодемию [9]. Необходимо отметить, что инфодемия в отношении здоровья часто представляет собой сведения, которые в данный момент времени не согласуются с научными взглядами, т. е. истинность или же ложность информации находятся в зависимости от актуальности самого научного знания [10].
Ответ общества для предотвращения нежелательных последствий дезинформации должен находиться в зависимости от степени потенциального вреда ложной информации, форм ее распространения, вовлеченных субъектов и их происхождения [11]. Мы придерживаемся позиции, состоящей в том, что наиболее продуктивным инструментом профилактики негативного влияния дезинформации на пациентов является повышение степени доверия в концепте «врач ‒ пациент». В ходе исследования удалось установить, что уровень доверия пациентов к медицинскому специалисту возрастает в случае, когда врач понимает влияние социальных факторов на распространение дезинформации; способствует развитию у пациентов критического восприятия информации, ее источников; осуществляет конструктивный диалог с пациентом и выстраивает стратегию коммуникации в соответствии с уровнем развития его понятийного аппарата; на регулярной основе публикует научно-просветительский медицинский контент в медиапространстве официальных профессиональных сообществ. При этом стратегия коммуникации медицинского работника и пациента наиболее результативна при соблюдении следующих принципов: 1) открытость и прозрачность действий врача, объяснение пациенту причин заболевания и логики лечения; 2) признание права пациента на самостоятельный поиск информации о состоянии своего здоровья; 3) информирование пациента о надежных источниках медицинской информации.
Наконец, риск человеческого капитала медицинской отрасли обусловлен рядом причин. Прежде всего, необходимо отметить, что сегодня в медицинской отрасли не наблюдается омоложения медицинского персонала при статистически незначительном колебании показателя числа занятых в ней человек4(см. табл.).
Характеристика специалистов, занятых в здравоохранении
Characteristics of healthcare professionals
| Год | Средний возраст | Средняя численность занятых в здравоохранении (тыс. чел.) |
| 2019 | 44,1 | 4 400 |
| 2020 | 44,2 | 4 396 |
| 2021 | 44,3 | 4 449 |
| 2022 | 44,4 | 4 443 |
Другой немаловажной причиной развития риска человеческого капитала медицинской отрасли России выступает такое явление, как профессиональное выгорание. Мы согласимся с мнением О. Н. Ефремовой и Н. Н. Ростовой, которые в качестве основных причин профессионального выгорания медицинских работников выделяют: расширение границ профессиональной ответственности; восприятие работы как смысложизненной доминанты (сверхзначимой жизненной сферы); утрата осознания себя в качестве субъекта профессиональной деятельности и переход в функциональную координатную плоскость; влияние внешних социальных средовых факторов на формирование мотивационного дефицита в медицинских профессиях; люфт между образом себя реального и образом себя идеального в профессиональной сфере (внутриличностный конфликт притязаний и возможностей) [12].
Основываясь на представленной информации, мы приходим к выводу о наличии взаимосвязи между вероятностью возникновения социального риска в ходе внедрения электронного здравоохранения и уровнем развития профессиональной компетентности медицинского работника, что является вызовом системе медицинского образования России.
Современная российская система подготовки медицинских кадров строится на основе идей непрерывного образования. Непрерывное образование сегодня включает три основных типа. Формальное образование предполагает освоение образовательных программ и получение нового уровня образования. Неформальное образование – это обучение, организованное вне формальной системы, не меняющее уровень образования, но расширяющее компетенции. Наконец, информальное образование представляет собой познавательную активность, осуществляемую человеком в процессе самообразования [13].
Контур формального непрерывного медицинского образования представлен совокупностью образовательных программ, обеспечивающих ступенчатое приобретение уровней образования: среднее профессиональное образование, высшее образование, подготовка кадров высшей квалификации по программам ординатуры и подготовка научно-педагогических кадров в аспирантуре. Преемственность указанных образовательных программ обеспечивается в рамках компетентностного подхода, что позволяет формировать профессиональную компетентность выпускников посредством обогащения имеющихся и приобретения новых компетенций и личностных результатов. Отметим при этом, что профессиональная компетентность медицинского специалиста нами рассматривается с позиции личностной характеристики, включающей профессиональный опыт и знания (профессиональные компетенции) и профессионально значимые качества личности следующего структурного содержания: когнитивный (знаниевая составляющая), деятельностный (операциональная составляющая) и аксиологический (мотивационно-ценностная составляющая) компоненты5.
В Российской Федерации создан Портал непрерывного медицинского и фармацевтического образования, представляющий собой цифровой институциональный контур образования для работников системы здравоохранения. Функционал портала позволяет агрегировать неформальную составляющую (программы дополнительного профессионального образования, которые расширяют имеющуюся компетентность без изменения уровня образования) и информальную составляющую (вебинары, семинары, мастер-классы и др.) непрерывного медицинского образования. Среди главных задач, на решение которых направлено функционирование портала, можно выделить следующие: переход от традиционного обучения к современной системе непрерывного образования; разработку и внедрение механизмов персонификации обучения; информатизацию процесса обучения посредством поддержки очных и заочных форм обучения; организационно-методическое обеспечение работоспособности портала6.
Таким образом, в нашей стране создана и функционирует система непрерывного профессионального развития медицинских специалистов (СНПРМС). В рамках работы мы придерживаемся позиции, состоящей в том, что функционирование СНПРМС наделено потенциалом решения проблемы дефицита компетенций медицинских сотрудников, связанных с работой в модернизированном информационном пространстве, включая развитие навыков принятия сложных этических решений в контексте использования цифровых технологий и возможностей искусственного интеллекта, а также адаптации к этим изменениям, посредством предоставления им возможностей для освоения новых ролей и ответственности.
Поскольку фокус нашего внимания обращен к профессиональному развитию в рамках компетентностного подхода, необходимо вспомнить о том, что на современном историческом этапе педагогической науки его особенностью является укрупнение многообразия компетенций в категории: твердые навыки (hard skills), гибкие навыки (soft skills), цифровые навыки (digital skills)7 и эмоциональный интеллект (self skills).
В исследовании установлено, что наличие дефицита развития компетенций приводит к возрастанию степени вероятности наступления рисков. Так, недостаточное развитие твердых и цифровых навыков в 33 % наблюдаемых случаях приводило к неблагоприятным последствиям, характерным для категории биотехнологических рисков. Выявленный в 27 % случаях дефицит совокупности гибких и цифровых навыков не благоприятствовал предупреждению распространения дезинформации и, соответственно, развитию инфодемии. Недостаток в гибких навыках и низкий уровень эмоционального интеллекта (трудности в коммуникации в сочетании с недостаточным уровнем развития способности управлять стрессом) в 36 % приводил к росту случаев возникновения риска человеческого капитала, проявления которого фиксировались по наличию у медицинских работников признаков профессионального выгорания в снижении профессиональной активности, в дезадаптации и др.
Анализ причин сложившейся ситуации обнаружил упущения в СНПРМС, выражающиеся в слабой организации построения персонифицированных траекторий непрерывного профессионального развития работников системы здравоохранения. На наш взгляд, это связано, прежде всего, с ориентацией обучения медицинских работников не на истинное профессиональное развитие, а на необходимость выполнения директивных требований в части повышения квалификации.
Изложенное свидетельствует о противоречии между наличием организационно-педагогических условий непрерывного профессионального развития медицинских работников и недостаточным осмыслением персонификации данного процесса с целью актуализации знаний, умений и навыков в контексте современных вызовов и профессиональных запросов личности работника системы здравоохранения.
Для разрешения выявленного противоречия мы произвели подбор и анализ имеющихся сегодня форм и методов педагогической деятельности, используемых в непрерывном профессиональном развитии, и, на основе идей формирования образовательных траекторий личности в системе непрерывного образования [14, 15], предприняли попытку систематизации полученных результатов посредством разработки координатной плоскости движения медицинского работника в пространстве возможностей непрерывного профессионального развития (см. рис.).
Координатная плоскость непрерывного
профессионального развития медицинского специалиста
Coordinate plane of continuous
professional development of a medical specialist
Предлагаемый нами подход к осуществлению образовательной деятельности в рамках непрерывного профессионального развития медицинских специалистов, имеющего своей целью формирование и усовершенствование компетенций, необходимых для продуктивной профессиональной деятельности в эпоху внедрения электронного здравоохранения, состоит в следующем. Индивидуальная траектория непрерывного профессионального развития имеет доминанту – формальный вектор, продвижение по которому позволяет проектировать стратегию становления медицинского образования личности с долгосрочным горизонтом планирования. Такая стратегия в достаточной степени наделена возможностями для формирования компетенций различного уровня с заранее известными характеристиками, что благоприятно сказывается не только в решении задач профилактики социальных рисков внедрения электронного здравоохранения, но и в целом полезно с точки зрения созидания цифровой действительности.
Неформальному вектору непрерывного профессионального развития медицинских сотрудников, представленному в обозначенной координатной плоскости потенциалом дополнительного профессионального образования, присущи черты тактического управления компетентностью, то есть это движение в развивающем пространстве целесообразно понимать с позиции актуализации компетенций под решение новых задач «здесь и сейчас».
Особый интерес в нашей работе вызывают вопросы информального образования. Здесь мы приходим к заключению, что число вариантов образовательного движения является достаточным для того, чтобы понимать его не векторным, а пространственным. С точки зрения организации непрерывного профессионального развития медицинских специалистов как системы его информальная составляющая является смыслообразующим компонентом, так как способствует определению соответствия собственных личностных ценностей ключевым нравственным принципам, специфике профессии, возрастным потребностям и возможностям и культурному контексту социума.
Изложенное дает нам основания для следующих выводов. Цифровизация системы здравоохранения сопряжена с вероятностью возникновения социальных рисков, которая находится в зависимости от уровня профессионального развития медицинского персонала. Система непрерывного профессионального развития сотрудников системы здравоохранения на современном историческом этапе представлена формальной и неформальной составляющими, функционирующими в лейтмотиве информального контура. Внедрение электронного здравоохранения инициирует процесс актуализации профессиональной компетентности медицинских специалистов посредством механизмов непрерывного развития, организованного как вид систематизированной деятельности, которая за счет вариативности своих форм и методов позволяет проектировать индивидуальные маршруты профессионального становления с учетом текущих и перспективных вызовов, что, по существу, является одним из инструментов минимизации возникновения рисков, в том числе и социальных.
Список литературы
1. Мартынов В. В., Мартынова И. С. Концепция шестого технологического уклада // Междисциплинарные исследования XXI века: теория, методология, практика: материалы XXXVI Всероссийской научно-практической конференции, 10 марта 2022 г. Ростов-на-Дону, 2022. С. 285‒287.
2. Ивановская Л. В. Технологические уклады: скачок в шестой или сползание в четвертый // Вестник университета. 2020. № 4. С. 119‒125. DOI: 10.26425/1816-4277-2020-4-119-125
3. Ямилова Р. М. Возможность создания шестого технологического уклада в России // Социально-экономическое управление: теория и практика. 2020. № 4 (43). С. 54‒59.
4. Цыгичко В. Н., Черешкин Д. С. Управление рисками кризисных ситуаций в социально-экономических системах // Труды ИСА РАН. 2020. Т. 70. № 2. С. 64‒70. DOI: 10.14357/20790279200207
5. Маргулян Я. А., Лихацкий В. И. Теория рисков. Москва, 2023. 269 с.
6. Власова В. Н. Цифровизация российской системы здравоохранения: перспективные направления и риски // Медицинская этика. 2021. Т. 9. № 3. C. 4‒9. DOI: 10.24075/medet.2021.021
7. Чайка В. К., Вустенко В. В., Морозова Н. А. О рисках цифровизации здравоохранения // Медико-социальные проблемы семьи. 2022. Т. 27. № 4. С. 64‒74.
8. Лебедев В. А., Лебедева Е. И. Цифровизация в здравоохранении: открытые возможности и скрытые риски // Бухучет в здравоохранении. 2023. № 9. С. 56‒68. DOI: 10.33920/med-17-2309-05
9. Борхсениус А. В. Инфодемия: понятие, социальные и политические последствия, методы борьбы // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Государственное и муниципальное управление. 2021. Т. 8. С. 52‒58. DOI: 10.22363/2312-8313-2021-8-1-52-58
10. Swire-Thompson B, Lazer D. Public Health and Online Misinformation: Challenges and Recommendations // Ann. Rev. Public Health. 2020. No. 41 (1). P. 433–451. DOI: 10.1146/annurev-publhealth-040119-094127
11. Международные аспекты инфодемии COVID-19 / О. А. Пивоварова, С. Ю. Горбатова, Е. О. Короткова [и др.] // Вестник РАМН. 2021. № 76 (5S). С. 572‒580. DOI: 10.15690/vramn1623
12. Ефремова О. Н., Ростова Н. Н. Профессиональное выгорание медицинских работников // Вестник общественных и гуманитарных наук. 2023. Т. 4. № 4. С. 36‒39.
13. Вербицкий А. А., Рыбакина Н. А. О системе, процессе и результате непрерывного образования // Высшее образование в России. 2016. № 6. С. 47‒54.
14. Ломакина Т. Ю. Цифровизация как приоритетное направление модернизации российского образования. Саратов, 2019. 152 с.
15. Ломакина Т. Ю. Концептуальные подходы формирования образовательной траектории личности в системе непрерывного образования // Отечественная и зарубежная педагогика. 2013. № 6 (15). С. 69‒77.
Мартынов В. В., Мартынова И. С. Концепция шестого технологического уклада // Междисциплинарные исследования XXI века: теория, методология, практика: материалы XXXVI Всероссийской научно-практической конференции, 10 марта 2022 г. Ростов-на-Дону, 2022. С. 285‒287.
2. Ивановская Л. В. Технологические уклады: скачок в шестой или сползание в четвертый // Вестник университета. 2020. № 4. С. 119‒125. DOI: 10.26425/1816-4277-2020-4-119-125
3. Ямилова Р. М. Возможность создания шестого технологического уклада в России // Социально-экономическое управление: теория и практика. 2020. № 4 (43). С. 54‒59.
4. Цыгичко В. Н., Черешкин Д. С. Управление рисками кризисных ситуаций в социально-экономических системах // Труды ИСА РАН. 2020. Т. 70. № 2. С. 64‒70. DOI: 10.14357/20790279200207
5. Маргулян Я. А., Лихацкий В. И. Теория рисков. Москва, 2023. 269 с.
6. Власова В. Н. Цифровизация российской системы здравоохранения: перспективные направления и риски // Медицинская этика. 2021. Т. 9. № 3. C. 4‒9. DOI: 10.24075/medet.2021.021
7. Чайка В. К., Вустенко В. В., Морозова Н. А. О рисках цифровизации здравоохранения // Медико-социальные проблемы семьи. 2022. Т. 27. № 4. С. 64‒74.
8. Лебедев В. А., Лебедева Е. И. Цифровизация в здравоохранении: открытые возможности и скрытые риски // Бухучет в здравоохранении. 2023. № 9. С. 56‒68. DOI: 10.33920/med-17-2309-05
9. Борхсениус А. В. Инфодемия: понятие, социальные и политические последствия, методы борьбы // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Государственное и муниципальное управление. 2021. Т. 8. С. 52‒58. DOI: 10.22363/2312-8313-2021-8-1-52-58
10. Swire-Thompson B, Lazer D. Public Health and Online Misinformation: Challenges and Recommendations // Ann. Rev. Public Health. 2020. No. 41 (1). P. 433–451. DOI: 10.1146/annurev-publhealth-040119-094127
11. Международные аспекты инфодемии COVID-19 / О. А. Пивоварова, С. Ю. Горбатова, Е. О. Короткова [и др.] // Вестник РАМН. 2021. № 76 (5S). С. 572‒580. DOI: 10.15690/vramn1623
12. Ефремова О. Н., Ростова Н. Н. Профессиональное выгорание медицинских работников // Вестник общественных и гуманитарных наук. 2023. Т. 4. № 4. С. 36‒39.
13. Вербицкий А. А., Рыбакина Н. А. О системе, процессе и результате непрерывного образования // Высшее образование в России. 2016. № 6. С. 47‒54.
14. Ломакина Т. Ю. Цифровизация как приоритетное направление модернизации российского образования. Саратов, 2019. 152 с.
15. Ломакина Т. Ю. Концептуальные подходы формирования образовательной траектории личности в системе непрерывного образования // Отечественная и зарубежная педагогика. 2013. № 6 (15). С. 69‒77.
